Cвятость - апостольская миссия

Всей Душой Возлюбишь Мир (имеется в виду чистое Творение). Проповедь, прочитанная в кампусе Наваррского университета 8.10.1967

Вы только что слышали торжественное чтение двух библейских текстов, которые положено читать на Мессе в XXI воскресенье после Пятидесятницы. Слово Божие перенесло вас в ту атмосферу, ту среду, в которой подобает звучать и моим словам - словам священника, обращенным к большой Божьей семье в Его святой Церкви. Я бы хотел, чтобы слова эти взывали к духу, возвещали величие Божье и Божью милость к людям; чтобы они приготовили вас к чуду Евхаристии, которую мы совершаем сегодня в университетском кампусе.



Подумайте минутку о том, что я сказал. Мы совершаем Святую Евхаристию, т?инственную жертву Тела и Крови Христовых, таинство веры, в котором сливаются все христианские тайны. Значит, действие наше - самое священное, самое запредельное, какое, милостью Божией, может совершить в этой жизни человек. Приобщаясь Тела и Крови нашего Господа, мы, в определенном смысле, расторгаем земные и временные узы, чтобы уже сейчас быть с Ним в небесах, где Сам Христос отрет слезы очей наших, и смерти не будет уже, ни плача, ни вопля, ни болезни, ибо прежнее прошло (1).

Истина эта (богословы называют ее эсхатологическим смыслом Евхаристии) глубока и утешительна; однако ее можно неправильно понять. Собственно, так ее и понимали там, где хотели представить христианскую жизнь чисто духовной и полагали, что ею живут особые, чистые люди, далекие от презренного мира или хотя бы терпящие его, пока они здесь, на земле. Мирские вещи, так думали они, противопоставлены духу.

Когда видят вот так, христианская жизнь сосредотачивается в храмах. Быть христианином - значит ходить в церковь, участвовать в священнодействиях, заниматься церковными делами, словом - жить в особом, отдельном мирке, как бы в преддверии рая, пока другой, обычный мир идет своим путем. Тогда христианское вероучение и жизнь в благодати даже не встретятся с бурной земной историей, а лишь коснутся ее причудливого течения.



В это октябрьское утро, готовясь вспомнить Пасху Господню, мы отвергнем такое искажение христианства. Подумайте минутку о нашей Евхаристии, о нашем благодарении. Храм у нас - особенный. Можно сказать, что неф его - университетский кампус, иконостас - библиотека. Вокруг - какие-то строительные орудия, над нами - наваррское небо...

Так вы и запомните, не забудете, что христианская жизнь протекает в обычном мире. Дети мои, где ваша любовь, ваша работа, воплощение ваших стремлений - там место вашей повседневной встречи с Христом. В круговерти самых обычных событий, среди самых земных, материальных вещей мы должны освящать себя, служа Богу и людям.

Я всегда этому учил, ссылаясь на Писание. Мир - не плох, он вышел из рук Божиих. Бог его создал, и посмотрел на него, и остался доволен (2). Это мы, люди, портим и уродуем его грехом и неверностью. Поверьте, дети мои, если вы, живущие в мире, уклонитесь от честных будничных дел, то нарушите волю Божию, это уж точно.

Поймите, Бог призывает вас служить Ему в мирских, материальных делах, как бы из них, изнутри. Он ждет нас каждый день в лаборатории, в операционной, в казарме, на университетской кафедре, на фабрике, на заводе, в мастерской, в поле, в семье, словом - везде, где трудятся. Что-то есть божественное и сокровенное в самых простых вещах, и каждый из вас должен открыть это что-то...



Студентам и рабочим, которые собирались со мной в тридцатых годах, я говорил, что им надо овеществить свою духовную жизнь. Я хотел, чтобы они избежали соблазна двойной жизни, распространенного и тогда, и теперь: по одну сторону - жизнь внутренняя, связь с Богом, по другую, совсем отдельно - профессиональная, социальная, семейная, где толпятся и кишат мелкие земные дела.

Нет, дети мои! Мы так жить не можем! Мы - христиане, а не шизофреники. Жизнь - одна, ее мы и должны освятить, наполнить Богом и плоть, и дух. Невидимого Бога мы открываем в самых видимых, материальных вещах.

Другого пути нет, дети мои. Или мы научимся находить Бога в повседневной жизни, или вообще Его не найдем. Поэтому я и говорю вам, что теперь, в наши дни, надо вернуть высокое значение материи. Надо одухотворить самые мелкие и неприметные аспекты человеческой жизни, поставить на службу Царству Божию, сделать средством, которое поможет нам постоянно быть с Иисусом Христом.



Истинное христианство верит в телесное воскресение, а потому, вполне логично, всегда отвергало развоплощение, ничуть не боясь, что его обвинят в материализме. Мы вправе говорить о материализме христианском, который смело противостоит материализму бездуховному.

Что такое таинства (ранние христиане называли их следами Воплощения Слова), как не явственное свидетельство пути, который избрал Сам Бог, чтобы освящать нас и вести к небу? Со всей своей творческой и спасительной силой Он дарит нам Себя через материю, вещество. Что такое Евхаристия, которую мы сейчас совершим, если не драгоценное Тело и драгоценная Кровь нашего Спасителя, предложенные нам в смиренной материи мира, хлеба и вина, естественных составляющих, возделанных человеком, как напомнил нам последний Собор (3).

Стоит ли удивляться, дети мои, что апостол писал: Все - ваше, вы же - Христовы, а Христос - Божий? (4) Вот оно, восходящее движение, которым Святой Дух, ниспосланный в наши сердца, хочет призвать нас отсюда ввысь, к Божией славе. А чтобы мы поняли, что в движение это входит все, даже самое будничное, апостол прибавил: Итак, едите ли, пьете ли, или что иное делаете, все делайте во славу Божию (5).

В этом библейском учении - самая основа, самая суть того духа, которым живет Opus Dei. Вы должны очень хорошо работать, должны любить Бога и людей, вкладывая эту любовь в мелочи повседневной жизни, а в них - открывая то божественное начало, которое в них скрывается. Здесь очень подходят стихи Кастильского поэта: Пиши медленно, красиво. Делать хорошо - важнее, чем делать (6).

Уверяю вас, дети мои, когда христианин делает с любовью самое ничтожное дело, дело это преисполняется славой Божией. Потому я и твержу, и вбиваю вам в голову, что христианин призван творить высокую поэзию из житейской прозы. Нам кажется, дети мои, что земля и небо смыкаются у горизонта, а они смыкаются у нас в сердце, когда мы освящаем будничную жизнь.



Освящайте будничную жизнь, - сказал я: в словах этих - целая программа христианской жизни. Оставьте мечтанья и вымыслы, оставьте то, что я обычно называю мистикой типа ”Ах, если бы!..”: ”Ах, если бы только я не женился!”, ”если бы имел другую профессию”, ”...был поздоровее”, ”...помоложе”, ”...постарше”... Трезво обратитесь к самому насущному, к самой очевидной реальности; где она, там и Господь. Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои, - сказал Воскресший Христос; - это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня (7).

Многое в этом мире, где вы и живете, можно увидеть именно так. Подумаем, к примеру, о вашей гражданской ответственности. Человек, знающий, что Христа можно найти не только в храме, но и в мире, этот мир любит. Он старается получить хорошее образование, ему хочется стать ученым и умелым. Проблемы, возникающие вокруг него, он решает свободно, а решения, как всегда у христиан, обусловлены и собственными размышлениями, и смиренной покорностью воле Божьей, проявляющейся во всех событиях, важных и неважных.

Однако он никогда не подумает, тем более - не скажет, что спустился из храма в мир, чтобы возвестить волю Церкви, или что решения его - какие-то особенно католические. Вот это - клерикализм, вот это - церковничество, а главное - это насилие над самой природой вещей. Вы должны нести повсюду поистине мирское мышление, которое включает три непременных черты:

быть достаточно честными, чтобы брать ответственность только на себя;

быть достаточно христианскими, чтобы почитать братьев по вере, которые думают иначе, чем вы, о том, что подвластно спору;

быть достаточно католическими, чтобы не впутывать Церковь, нашу Матерь, в человеческие раздоры.

Само собой разумеется, что здесь, как и везде, вы программы не выполните, если у вас не будет всей той свободы, которая стоит на достоинстве человека, созданного по образу Божию. Церковь эту свободу признает, без нее не может быть христианской жизни. Но помните, дети мои, что я всегда имею в виду свободу ответственную.



Поймите меня правильно - я призываю вас осуществлять ваши права каждый день, а не в особых, исключительных случаях. Но я призываю и честно выполнять свои гражданские обязанности, везде, в политике и в делах финансовых, в университете и на службе, храбро принимая то, к чему приведут ваши свободные решения и ваша личная независимость. Это мирское мышление поможет вам избежать нетерпимости и фанатизма. Если же сказать то же самое ”положительно” - он поможет жить в мире со всеми согражданами, мало того - пропитывать терпимостью и миром всю общественную жизнь.

Конечно, незачем напоминать вам то, что я повторяю много лет. Учение о христианской свободе, сосуществовании и понимании - исключительно важная часть той вести, которую несет Opus Dei. Надо ли снова говорить, что люди, стремящиеся служить Христу в Деле Божием - такие же граждане, как всякий другой, только они пытаются выполнять до конца свое христианское призвание, ощущая всю степень своей ответственности.

Ничто не отличает моих детей от их сограждан. С другой стороны, кроме веры, у них нет буквально ничего общего с членами монашеских орденов. Я люблю монахов, высоко почитаю их апостольское дело, их затворничество, их презрение к миру. Все это - иные свидетельства святости Церкви. Но Бог не дал мне монашеского призвания, и если бы я этого хотел, я бы нарушил Его волю. Никакая власть на земле не заставит меня постричься, как не заставит и жениться. Я - секулярный священник, священник Христа, пламенно любящий мир.



Кто пошел за Христом вместе с этим жалким грешником? Совсем немного священников, у которых были прежде мирские профессии. Много секулярных священников из разных епархий, со всего света, которые только укрепили свое повиновение епископам и любовь к работе, им порученной. Все они раскинули крестом руки, чтобы каждая душа могла найти приют в их сердце, и стоят вместе со мной, в самой гуще того озабоченного мира, который так сильно любят. Наконец, совсем уж много людей, которые вообще не священники. Они принадлежат к разным расам, говорят на разных языках, большей частью - состоят в браке, все где-нибудь работают, со своими согражданами они разделяют важнейшую обязанность - сделать этот, земной мир почеловечней и посправедливей. Работают они, скажу снова, очень ответственно, вместе с другими плечом к плечу встречают они успехи и неудачи своей благородной борьбы, пытаясь выполнить свой долг и осуществить свои права - и просто, естественно, совсем не считая, что делают что-то особенное. Не отделяясь от соратников, они, в то же время, стремятся обнаружить хотя бы отблеск Божией славы, сияющей сквозь обычную жизнь.

Дела, которым способствует Opus Dei - такие же земные, не церковные. В них никоим образом не отражается иерархия Церкви. Порождают их культурные и социальные замыслы, выполняют - обычные люди, которые хотят, чтобы они отражали свет Евангелия. Чтобы вы меня лучше поняли, скажу, что Opus Dei не занимается и не займется семинариями, в которых епископы, поставленные Духом Святым (8), готовят будущих священников для своих епархий.

А вот училищами, где готовят индустриальных или сельскохозяйственных рабочих, школами, колледжами, университетами и другими земными делами мы занимаемся, ибо апостольское рвение, как я писал много лет назад, - словно безбрежное море.

Однако нужно ли об этом распространяться, когда самое ваше присутствие - красноречивей слов? Вы, Друзья Наваррского университета, - из тех, кто знает, что их дело - способствовать развитию общества, в котором они живут. Ваш искренний пыл, ваши молитвы и жертвы порождены не преданностью католической конфессии. Они свидетельствуют о зрелом гражданском сознании, которое обращено к общему благу здесь, на земле. Вы сами - знак того, что университет может быть порожден и поддержан силой народа.

Вот я и хотел бы снова поблагодарить за помощь город Памплону, область Наварру, Друзей университета из всей Испании, а особенно - тех, кто вообще не испанец, и не католик, и не христианин, но все же понял суть и дух нашего замысла и показал это на деле.



Благодаря вам всем наш университет стал, и все больше становится обителью гражданской свободы, интеллектуального развития, профессионального соревнования. Без вашей благородной самоотверженности просто невозможна вся эта работа, цель которой - умножить знания, увеличить благосостояние и научить вере.

Все это прекрасно поняли жители Наварры. Поняли они и то, что их университет способствует экономическому развитию, а уж тем более - социальному, и дает их детям профессии, которыми без него было бы трудно, а иногда - и невозможно овладеть. Именно эта уверенность в том, какую роль он сыграет, побудила их с самого начала оказывать ему помощь, которая, несомненно, будет все больше и сердечней.

И справедливость, и опыт многих стран позволяют мне надеяться, что рано или поздно испанское правительство поможет облегчить бремя тем, кто совершенно не ищет своей выгоды, служит только обществу и стремится способствовать настоящему и будущему процветанию нашей страны.

А теперь, сыновья мои и дочери, разрешите поговорить немного об иной, особенно дорогой мне стороне обычной жизни - о любви. Я имею в виду высокую любовь между мужчиной и женщиной, влюбленность, брак; и хочу сказать снова то, что мы не только терпим ее и попускаем где-то сбоку от истинной, духовной жизни, как те ложные поборники духа, о которых я говорил. Сорок лет, устно и письменно, борюсь я с ними, и теперь даже самые непонятливые что-то уразумели.

Любовь, которая ведет к браку, к семье, может быть святым и дивным призванием, которое поможет отдать себя Богу без остатка. Помните, я говорил вам о том, что все надо делать как можно лучше, наполняя любовью каждую мелочь и находя в ней искру Божию? В семье, которую создает любовь мужчины и женщины, это особенно важно.

Все вы, работающие в университете - студенты, профессора, помощники - знаете, что я препоручил вас Марии, Матери Прекрасной Любви; здесь, в этом лагере, есть часовня, мы строили ее с благоговением, чтобы вы могли молиться Божьей Матери, вручая Ей ту чистую любовь, которую Она благословляет.

Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои? (9) Перед статуей Пречистой Девы, Матери Прекрасной Любви, вы будете радостно и уверенно отвечать апостолу: ”Да, знаем, и хотим так жить с Твоею помощью, о Дева и Матерь!”



Всякий раз, когда вы будете об этом думать, сами собой родятся созерцание и молитва: ”Святой Дух избрал мое материальное тело... Тело мое и душа принадлежат Богу...”. Такая молитва принесет плоды, ведь и апостол Павел сулит богатые плоды, если вы будете прославлять Бога и в телах ваших (10).

С другой стороны, вы, конечно, знаете, что только тот, кто во всей глубине понимает и ценит истинную, честную любовь мужчины и женщины, поймет и то, о чем говорил Христос - не все вмещают слово сие (11). Это - дар Господень, который побуждает препоручить и тело, и душу Господу, предложить Ему неразделенное сердце, уже не прибегая к земной любви.

Я должен кончить. Я говорил вам в начале, что хочу рассказать о величии Божием и о Его милости. Надеюсь, я и рассказал, когда говорил о том, что надо освящать свою каждодневную жизнь. Надо жить как святые, среди мирской суеты - без суеты, просто и верно. Разве такая жизнь в наше время - не самое трогательное знамение тех ”magnalia Dei”, великих дел Господа (12), которые Он творил и творит, чтобы спасти мир?

Теперь попрошу вас вместе с Псалмопевцем присоединиться к моей молитве и хвале: ”Magnificate Dominum mecum, et extollamus nomen eius simul”, величайте Господа со мной, и превознесем имя Его вместе (13). Другими словами, дорогие мои, будем жить нашей верой. Возьмем ее щит, и шлем спасения, и меч Духа, Слово Божие, как сказал нам апостол Павел в Послании к Ефесянам (14), которое только что читали во время службы.

Вера - та добродетель, которая очень нужна многим христианам, особенно в ”год веры”, который объявил наш Святой Отец Павел VI. Ведь без нее нам просто не на чем поставить освящение будничной жизни. Живая вера нужна сейчас, когда мы приближаемся к ”mysterium fidei”, таинству веры (15), святой Евхаристии. Мы разделим с Господом Его Пасхальную трапезу, в которой сочетаются все Его милости нам, людям.

Верьте, дети мои, иначе вы не поймете, что через несколько мгновений на этом престоле, возобновится дело нашего Спасения. Верьте, чтобы истово прочитать Символ веры, а потом здесь, в этом Собрании, испытать присутствие Христа, который делает нас ”cor unum et anima una” (16), одним сердцем и одной душою; семьей; единой, соборной, апостольской и Римской Церковью, которая для нас - то же, что Вселенская.
И, наконец, мои любимые дочери и сыновья, верьте, чтобы показать миру, что вера наша - не обряды и слова, но жизнь в Боге. А покажете вы это, явив людям свидетельство самых простых дел, которые стали святыми ради Отца и Сына и Святого Духа и Девы Марии.

___________________

1 См. Откр 21, 4
2 См. Быт 1, 7 и дальше.
3 См. Радость и Надежда, 38
4 1 Кор 3, 22-23
5 1 Кор 10, 31
6 Антоньо Мачадо
7 Лк 24, 29
8 См. Деян 20, 28
9 1 Кор 6, 19
10 1 Кор 6, 20
11 См. Мф 19, 11
12 Сир 18, 5
13 Пс 34 (33), 4
14 Еф 6, 11 и дальше
15 1 Тим 3, 9
16 Деян 4, 32



Этот текст взят отсюда.

"Подарок от Бога". Видео о св. Хосемарии online. По-русски.отсюда.

Всей Душой Возлюбишь Мир (имеется в виду чистое Творение)

Проповедь, прочитанная в кампусе Наваррского университета 8.10.1967

Духовное послание проповеди

Проповедь кампуса: суть одного послания... Проф. Педро Родригес
В связи с 50-летием Наваррского Университета...

В связи с 50-летием Наваррского Университета, которое отмечается в течение всего 2002-2003 учебного года, в университетской жизни появляются самые значительные верстовые столбы, составляющие вехи его истории. Одним из них, выдающимся весьма особым образом, является тот, который служит поводом для настоящего доклада (Прочитанного в Торжественном Зале Университета 18 января 2003 года на сессии, организованной Ассоциацией Друзей Наваррского Университета).

В самом деле, Святой Хосемария Эскривa, Основатель и первый Канцлер Наваррского Университета, по случаю II-ой Ассамблеи Друзей Университета произнёс в кампусе Памплоны ставшую уже знаменитой проповедь, которую сейчас, спустя 35 лет, мы можем считать исторической (1). Для того поколения профессоров, студентов и друзей Университета, которое её слушало, она сразу же стала называться просто «проповедью кампуса». Также она именуется и сегодня в самой обобщённой форме.

Было воскресение, 8 октября 1967 года. Хосемария Эскривa служил Святую Мессу под открытым небом, перед алтарём, установленным рядом с колоннами, поддерживающими портик старинного Библиотечного Корпуса. Просторную площадь, образованную между Библиотечным Корпусом и Центральным Зданием, занимала огромная толпа людей, присоединившихся к Друзьям по случаю той святой Мессы. Был восхитительный солнечный день. Основателю Opus Dei помогали в служении Мессы Отец Ксаверий Эчеваррия, нынешний Прелат Opus Dei, и Дон Альфредо Гарсия Суарес.

Позвольте мне напомнить о милости, которою Господу было угодно одарить меня: я прислуживал в качестве дьякона при отправлении той Евхаристии. Поэтому святое Евангелие, которое должен был прочесть Святой Хосемария, надлежало провозгласить мне. Я являюсь свидетелем волнения, отразившегося в его глазах, когда я преподнёс ему для поцелуя священную Книгу. Затем, приблизительно в течение тридцати пяти минут, Святой Хосемария с необычайной силой, с задержками и паузами читал полный текст проповеди, написанной на нескольких листах. Пока в том огромном Соборе под открытым небом раздавался его голос, можно было ощущать воздействие, оказываемое его словами на верную ему публику. Сохранилась магнитофонная запись той проповеди и её пяти- или шестиминутная киносъёмка, которые представляют собой одну из драгоценностей исторической сокровищницы Университета.

Хочу подчеркнуть то, что уже тогда мне показалось необычным. В первый и, насколько понимаю, единственный раз Хосемария Эскривa текст проповеди при провозглашении Евангелия читал. Речи свои он, бывало, читал и раньше, но проповеди – никогда. Чрезвычайно обильные, незабываемые, они всегда произносились устно. В руках он держал только Евангелие, самое большее, краткий указатель или карточку, помогающие упорядочивать мысли. Последующие издания многих из произнесённых им проповедей он обычно осуществлял на основе стенографических или магнитофонных записей текста, которые потом сверял для публикации. В этот раз всё было иначе. Проповедь была записана со всеми подробностями. И даже больше. Святой Хосемария не только принёс с собой и прочёл её текст, но даже предварительно послал его напечатать, чтобы после завершения Святой Мессы вручить его значительной части присутствующих. Экземпляры этого первого издания, осуществлённого в Мадриде, сегодня представляют собой предмет поисков библиофилов.

Если я отмечаю эти мелкие детали, то только потому, что они определённым образом показывают то специфическое значение, которое сам Основатель придавал «проповеди кампуса». Это был его текст, содержащий, очевидно, нечто, слово за словом многократно обдуманное им, о чём он хотел сообщить Ассоциации Друзей Наваррского Университета.

Исследователи творческой мысли Святого Хосемарии неоднократно подчёркивали теологическое богатство доктрины, содержащейся в этом тексте, в котором, по их мнению, находятся самые центральные аспекты духовного послания Основателя Opus Dei, переданные в (особым образом) обобщённой и краткой форме. Могу предложить им ещё одну деталь в этом смысле, которая впрочем может оказаться лишь моим ощущением, но я проверил его, опросив многих других участников. На пленарных сессиях римского Конгресса 2002 года, посвящённого Хосемарии Эскривa, из всех его проповедей наиболее цитируемой была проповедь кампуса. Было много исследовательских трудов, посвящённых этой проповеди, как среди работ, представленных на названный Конгрес, так и среди появившихся после него. Позвольте мне упомянуть только текст, обнародованный в апреле прошлого года философом и теологом ЛовайнскогоУниверситета Андрé Леонарда, в настоящее время Епископом Намура. Тем, на чём задержалось его внимание и составило содержание и заглавие проведённого им исследования, является парадоксальное выражение «христианский материализм», которым французские издатели назвали первое издание проповеди кампуса на французском языке.

1. Заглавие проповеди

Первое представление о послании, изложенном в проповеди, нам, в самом деле, дает заглавие, данное ей в различных изданиях. Первое её издание не имело специфического названия. Также не имели названия и её публикации с кастильского оригинала в журналах «Palabra» и «Nuestro Tiempo» (3). Между тем другие европейские журналы – парижский «La Table Ronde» и миланский «Studi Cattolici» – в те же числа предложили своим читателям переводы проповеди, но озаглавленные ими же и с очевидной преднамеренностью: первый из них назвал проповедь «Le matérialisme chrétien», то есть «Христианский материализм», а второй – «Amare il mondo apassionatamente», то есть « Любить мир пламенно» (5).

Оба названия, конечно, указывают на важнейшие аспекты проповеди (6). И тем не менее, заранее ориентируя нас на определённое осмысление текста, они мешают его тщательному прочтению. Именно к последнему я приступлю следующим образом: не направляясь прямо к содержанию проповеди, а исследуя сначала её структуру, мысли, заключённые в ней, и выражающий их язык.

2. Духовное послание проповеди.

Предлагаю краткую внутреннюю схему проповеди, которая одновременно может служить проводником при чтении (7):

1. Отправной пункт: евхаристическое вступление (113а-113b)

2. Развитие проповеди:

а) линия восходящая (113с-115); три тезиса:

1а – «Обычная жизнь в мире – в этом мире, a не в другом, – ибо именно он является настоящим местом мирской христианской жизни» (113с-113d)

2а – «Ситуации, которые кажутся самыми обычными, начиная с самóй материи, представляют собой метафизическую и теологическую ценность: они служат средством и поводом для нашей постоянной встречи с Господом» (113f-114а)

3а – «Нет двух жизней, – одной для взаимоотношений с Господом; другой, отличной от этой и отдельной, для светских реальностей, а есть только одна, состоящая из плоти и духа, и эта та, которая должна быть святой и наполненной Богом» (114d-115)

b) вершина: «достигать святости в обычной жизни» (116а-116с)

с) линия нисходящая (116d-122); три пункта:

- «ваша гражданская деятельность в общественной жизни» (116d-118а)

- экскурс осносительно Друзей Наваррского Университета (118b-120f)

- «любовь человеческая, любовь чистая между мужчиной и женщиной» (121-122)

3. Заключение: Переход к исповеданию Веры и Евхаристии, таинству Веры (123а-123g)

Прежде всего мы должны сказать, что это относится именно к проповеди, и что проповедник понимает своё служение как оповещение великих дел Божьих (magnaliaDei), которые дойдут до своей кульминации, как он говорит, «в этой впечатляющей Евхаристии, которую мы сегодня служим в кампусе Наваррского Университета» (113а). В лоно этого литургического шествия к Плоти и Крови Христа Святой Хосемария вплетёт плоть своей проповеди, не нарушив ни на одну минуту рамки Евхаристии. Эта намеренность всей его речи станет особенно вибрирующей в финальных, призывающих к вере словах:

«(Мы нуждаемся) в живой вере в эти минуты, потому что приближаемся к таинству веры (mysteriumfidei) (1 Тим 3, 9), к Священной Евхаристии; потому что собираемся участвовать в этой Пасхе Господней, которая обобщает и проявляет милосердие Божье по отношению к людям.»

Проповедь начинается именно с «эсхатологического значения» святого таинства. Итак, толкование этой речи, также с точки зрения построения идей, нам представляется восхождением на гору: развитие идёт сначала в восходящем направлении; затем «становится вершиной» и потом нисходит по противоположному склону. Рассуждения, ведущие к аргументации предлагаемой мысли, проповедник строит таким образом, что конец параграфа 116b может считаться также концом восхождения, ибо основная мысль доктрины, которую он хотел внушить верующим, уже изложена. Немногим ранее он сказал, что-то, что он только что изложил, является «учением Святого Писания, которое, как вы знаете, находится в самом духовном ядре Opus-a Dei» (116а). Это именно тот момент, в котором панорама просматривается целиком. Мы находимся на вершине:

«На черте горизонта, дети мои, небо и земля кажутся слитыми. Однако же нет, место, где они, действительно, сливаются, это наше сердце, если мы достигаем святости в нашей обыденной жизни...».

В печатном тексте здесь стоит многоточие. Пауза, которую сделал проповедник при чтении, отразила это со всей точностью. Параграф, непосредственно следующий за многоточием, начинается размеренным повторением:

«Достигать святости в нашей обыденной жизни, как я только что сказал вам. И, сказав это, я имел в виду всю программу ваших христианских занятий».

Именно здесь начинается нисхождение: отсюда Святой Хосемария, постепенно перебирая практические последствия разработанной им до этого момента духовной доктрины, разделит их на два основных этапа: первый – «ваша гражданская деятельность в общественной жизни» (116d – 118а), и второй – «любовь человеческая, чистая любовь между мужчиной и женщиной» (121 и 122). Между этими этапами расположен интересный экскурс вокруг разных вопросов, относящихся к учению и связанных с конкретным историческим моментом

(вопросов гражданской свободы, светского характера Наваррского Университета и апостольских трудов Opus-a Dei: 118b – 120f). Это нисхождение также является линейным до самой встречи с Христом в Евхаристии, чем он и заканчиват свою проповедь.

Но для того, чтобы лучше понять заключающееся в ней послание, вернёмся к фразе, которая повторяется «на вершине» – на этом переходе от параграфа 116b к параграфу 116с, – потому что именно она определяет тему проповеди и представляет собой самую центральную часть послания, его коренное значение: «достигать святости в нашей обыденной жизни». Это выражение, согласно собственным словам автора, относится ко «всей программе ваших христианских занятий».

Итак, это именно то, что Хосемария Эскривa хотел выразить в своей проповеди кампуса: объяснение того, как следует понимать освящение обычной, заурядной жизни христианина и христианки. Анализ литературного текста показывает, что это выражение на протяжении всей проповеди, действительно, является доминирующим и составляет ось её учения.

Поэтому небесполезным будет сделать перечень тех мест, в которых оно появляется (8), тем более, что текст густо насыщен такими местами.

В фазе, которую мы назвали восходящей и до процитированного нами переходного пункта 116b-с, это выражение мы встречаем в двух местах.

- Первое из них находится после описания элементов того своеобразного храма, которым являлся в те минуты кампус Университета. Здесь он говорил: «Разве не утверждает вас этот перечень в мягкой и незабываемой форме в том, что настоящим местом нашего христианского присутствия является именно обычная жизнь?» (113f).

- Второе предлагает эту чёткую формулировку: «Нет иного пути, дети мои: или мы умеем найти Господа в нашей обыденной жизни или не находим Его никогда» (114f).

На вершине, (116b-с) как мы видели, отчеканено выражение «достигать святости в нашей обычной жизни», которое приобретёт определённый технический смысл в оставшейся части проповеди.

При нисхождении выражение это появляется в очень примечательных контекстах. Особенно значителен первый из них:

«Ясно, что в этой области, как и во всех прочих [речь идёт об общественно-политической деятельности], не сможешь осуществить поставленную перед тобой программу добиться святости в повседневной жизни, если не обладаешь полной свободой, и т.д.» (117b).

Здесь, как видим, Хосемария Эскривa нам предлагает ещё более законченную формулировку для того, чтобы мы могли уловить суть его проповеди и уже во второй раз использует термин «программа», – на этот раз более в смысле «проекта», – в отношении к проповедуемому им постулату «добиться святости в повседневной жизни».

Второй отрывок служит для того, чтобы ввести другое важное измерение этой «программы»: «А теперь, сыновья и дочери мои, позвольте мне задержаться на другом, особенно близком нам аспекте обычной жизни. Я имею в виду человеческую любовь, чистую любовь между мужчиной и женщиной» (121а).

Заключение проповеди является моментом, в котором, по-пастырски, лицом к Таинству, подчёркивается и усиливается то, о чём хотел сообщить проповедник. Поэтому не странно, что три последних интересующих нас отрывка появляются именно в течение этого краткого промежутка времени, который литургисты называют «переходом к обряду». Первый из них представляет собой само начало заключения:

«Я должен уже закончить, дети мои, Я сказал вам вначале, что хотел сообщить нечто, касающееся величия и милосердия Божьего. Думаю, что я выполнил своё обещание, говоря о святости в повседневной жизни. Разве не является святая жизнь посреди мирской действительности – без шума, с простотой, с чистосердечием, – самой волнующей демонстрацией великих дел Божьих (magnoliaDei) (Сир 18,4), того изумительного милосердия, которое Бог всегда проявлял и проявляет ради спасения мира?» (123а).

Не оставляет сомнения, что здесь автор сам называет тему своей проповеди: «добиваться святости в повседневной жизни». Интересно подчеркнуть, что Святой Хосемария считал, что проповедовать и распространять эту «программу» сегодня является, по его словам, самой волнующей формой провозглашения величия и милосердия Божьего.

Спустя немного времени, проповедник начал свой взволнованный призыв к вере, которым и должна была закончиться проповедь, потому что, как он говорил, «без веры отсутствует сама основа для освящения повседневной жизни» (123d).

Последними словами его, уже перед близким Таинством, были следующие: «Вера (нужна), наконец, дети мои возлюбленные, чтобыпоказать миру, что всё это не церемонии и слова, а Действительность Божья, и сделать это путём представления людям свидетельства святости своей повседневной жизни, во Имя Отца и Сына и Святого Духа и Святой Марии. (123g).

Сделанный нами обзор структуры текста привёл нас к следующему заключению. Согласно Хосемариа Эскривa, целью его проповеди было показать основополагающие черты того, чем является повседневная освящённая жизнь христианина и христианки. Поэтому не парадоксальным, но тематическим заглавием проповеди, взятым к тому же из выражений самого проповедника, мог бы служить именно этот постулат: «достигать святости в повседневной жизни». Или также эта другая, отличная, формула, которую мы только что нашли в заключении проповеди: «Святая жизнь посреди мирской действительности».

Пользуясь простотой этих постулатов и этой темы, Основатель Наваррского Университета предлагал на самом деле всю глубину того, что мы нашими словами могли бы назвать «теологией христианской жизни в миру». То есть в проповеди кампуса заключено то понимание Откровения Божьего и Церковной миссии – а поэтому также миссии христианина, – в котором исторический труд человека в его больших и малых земных осуществлениях является целиком искуплённым, принятым и интегрированным в динамику Спасения. Естественно, что такое понимание строится и проявляется прежде всего в том, что я назвал «восходящей линией» проповеди. Задачей «линии нисходящей» будет извлечь выводы, объяснить и заставить понять на практике то, что в сути своей уже было выяснено при восхождении. Осмыслению этого посвящается вторая часть нашего труда.

3. Три тезиса относительно христианской жизни в миру

Основатель Opus-a Dei построил свою проповедь в виде размышления вокруг двойного бинома дух – материя и духовность – материализм. И на нём он возведёт три, по нашему мнению, основных тезиса своей речи. В них резюмируется всё его послание. Рассмотрим их.

а) Тезис 1а. О «месте» христианского существования

«Обычная жизнь в мире – в этом мире, а не другом, – ибо именно он является настоящим местом мирского христианского существования»

Как вы помните, Хосемария Эскривa начал свою речь с разоблачения фальшивой духовности, или иначе, ложного понятия о духовном. Он хотел преградить путь ошибке, которая привела к тяжёлым историческим последствиям, то есть к пониманию христианского существования «как чего-то только духовного – хочу сказать спиритуалистического, – свойственного чистым, необыкновенным людям, которые не смешиваются с презренными вещами этого мира или, самое большее, терпят их как нечто неизбежно приложенное к духу, пока мы здесь живём» (113с).

Согласно Основателю Opus-a Dei, для такого понимания «в место христианской жизни, фигурально говоря, превращается храм». Последствия этого ясны: «быть христианином, в таком случае, значит ходить в храм, участвовать в священных церемониях, вбить себе в голову какую-нибудь церковную социологию, вроде отдельного мира, который представляется как передняя небес, в то время как обычный мир следует по своему собственному пути» (113d). Уже здесь очерчиваются антиномии дух-материя, церковный мир – общий мир, храм – обычная жизнь и т.д., которыми характеризуется спиритуалистический «монизм». Теологическое и пастырское разоблачение подобной позиции имеет в проповеди необычную торжественность и предшествует всяческой аргументации:

«В это октябрьское утро, в то время как мы готовимся к переживанию Господней Пасхи, просто скажем нет такому деформированному взгляду на Христианство» (113е). Аргумент, которым он поддержит этот тезис и который, как он ясно понимает, разделяет с ним та огромная ассамблея, не дедуктивен, а экзистенциален. Он отсылает слушателей к рассмотрению христианского опыта, переживаемого в той литургии:

«Подумайте на минуту в рамках нашей Евхаристии: мы находимся в особенном храме». И проповедник начинает перечислять то, что было перед нашими глазами: кампус, университетские Факультеты, машины, поднимающие новые здания, Библиотеку, небо Наварры... Начиная отсюда Основатель Opus Dei подходит к этому первому пункту конденсации своей речи, который мы назвали первым тезисом: повседневная жизнь, подлинное место мирского христианского существования. Это простое утверждение, которое будет истолковано и объяснено самыми разными способами в продолжение проповеди, заключает в себе (innuce) всю его теологию жизни в миру (9).

b) Тезис 2а. О значении и достоинстве материи

Дойдя до этого пункта, мы встречаемся со вторым тезисом, который можем сформулировать следующим образом:

«Ситуации, которые кажутся самыми обычными, начиная с самóй материи, представляют собой метафизическую и теологическую ценность: они служат средством и поводом для нашей постоянной встречи с Господом».

В самом деле, Святой Хосемария в ходе своей экспозиции показывает, теперь позитивно, то, чего спиритуализм не знает или отрицает: значение материи. Эта вторая часть восхождения с точки зрения лексики начинается с последних строчек 113-ого номера: «Именно среди земных, самых материальных вещей мы должны приносить жертвы служения Богу и всем людям» (113f). Здесь впервые в проповеди мы находим слово «материя», которое в данной секции ещё встретится нам в избытке. Главной мыслью теперь является то, что эта «повседневная жизнь», о которой он говорил в ходе предшествующих параграфов, это «место» христианского существования, включает в себя также реальности «материальные» и понимается только при позитивной оценке «материи». Эта позитивная оценка является метафизической и антропологической причиной теологии христианской жизни в миру, которую Великий Канцлер детально рассматривал в кампусе. Поэтому не удивительна та необычная интенсивность, с которой он в пределах краткости проповеди, задержался над рассмотрением этого пункта. Следуя своей обычной манере рассматривать тему, он обосновал свою мысль библейским рассказом о Сотворении мира с точки зрения его материальной и духовной реальности: «И увидел Бог, что это хорошо» (114а). Человек сотворён из материи и духа, и Бог положил ему жить среди реальностей материальных (10).

«Материя» в языке нашей проповеди – это термин, использованный для того, чтобы обозначить, скромно говоря, – ignobilior pars – всю гамму «обычного», совокупность всего «заурядного», которое должно быть освящено и приведено к Богу. Это, в самом деле, язык, который с самых своих метафизических основ, раскрывает и заключает в себе самые антропологические реальности. Отсюда нормальный перечень формул: «Бог призывает нас служить Ему через гражданские, материальные, светские задачи человеческой жизни» (114а), «этого незримого Бога мы находим в самых видимых и материальных вещах» (114с), нужно возвратить «материи и ситуациям, которые кажутся самыми обычными...» (114d). В итоге мы можем сказать, что матафизическая и теологическая позиция «материи» в речи Хосемарии Эскривa заключается в следующем: её достоинство – достоинство материи – коренится именно в её отношении к духу, в её способности служить духу и буть проникнутой духом, а также понимать, что её истинное предназвачение заключается именно в такой службе. Задача восстановить «благородное и оригинальное значение» материальных реальностей определяется Основателем Opus Dei именно с помощью выражения «одухотворить их»; конечно, не в смысле спиритуализмов, которые стыдятся материального, а в ином, более точном, который заключается в том, чтобы причастить их к духу, или – что то же самое в плане сотериологическом (т.е. учения о Спасении) – сделать из них средство и повод для нашей постоянной встречи с Иисусом Христом» (114е).

Для того, чтобы понять этот второй тезис, мы должны принять во внимание то, что Святой Хосемария всегда имел в глубине своего изложения тот великий закон спасительной экономии, который мы могли бы сформулировать следующим образом: в христианской жизни всё является одновременно даром и заданием, индикативом и императивом, даянием Божьим и человеческой ответственностью. Аспект «задания» – это аспект формально подчёркнутый в параграфе, который я только что привёл. Но этот императив возможен и имеет смысл только потому, что сама реальность, которую мы ищем, нам была дана Богом: в экономии благодати императив всегда основывается на индикативе. Иначе говоря, задание искать Христа возможно только потому, что Он отдал и отдаёт себя нам безвозмездно: «Я останусь с вами до скончания веков» (Мт 26,28). Возвращаясь к нашему повествованию, отметим, что борьба, которую Святой Хосемария Эскривa нам предлагает ради того, чтобы мы могли трансформировать материю в «средство и повод» для встречи с Христом, основывается на том, что Господь находится именно в материи: «Бог ждёт нас каждый день во всех областях человеческой деятельности» (114b). Следующее правило прекрасно объясняет дар и задание: «в самых обычных ситуациях вашей жизни есть нечто святое, божественное, которое вы должны обнаружить» (114b).

«Уверяю вас, дети мои, что когда христианин выполняет с любовью самое нетрансцендентное из своих дневных дел, оно наполняется трансцендентностью Божьей» (116b).

Здесь дар и задание появляются слитые в реальной жизни христианина, которая в мирской действительности становится уже «жизнью, сокрытой со Христом в Боге» (Кол 3,3). Но теперь мы уже находимся в пределах третьего тезиса.

с). Тезис 3а. О «единстве жизни» христианина

«Нет двух жизней, одной для взаимоотношений с Богом, а другой, отличной от этой и отдельной для мирской действительности. Есть только одна единственная жизнь, состоящая из плоти и духа, и это именно она должна быть свята и наполнена Богом».

Тезис о «единстве жизни», как и два предыдущих, имеет в нашей проповеди свой непосредственный контекст также в анализе фальшивого спиритуализма, разрешение которого в отношении плоти – духа квалифицировано в нашей проповеди крепким, хорошо знакомым психологам словом «шизофрения». Он спровоцировал в больших кругах верующих христиан вид духовной шизофрении, на которую сильно реагирует Эскривa. Отрывок заслуживает того, чтобы быть приведённым дословно: «Что нет, дети мои! Что не может быть двойной жизни, что мы не можем быть, как шизофреники, если хотим быть христианами: что существует одна единственная жизнь, состоящая из плоти и духа, и это именно она должна быть – в душе и в плоти – свята и наполненна Богом: этим Богом невидимым. Мы находим Его в самых видимых и материальных вещах» (114d). Быть может, самой законченной формой описания этой унифицирующей динамики жизни является та, которую мы приводим в продолжении:

«Нужно хорошо знать: в самых обычных ситуациях вашей жизни есть нечто святое, божественное, которое вы должны обнаружить» (114b).

Быть может, именно здесь находится кульминационная точка третьего тезиса: единство между жизнью, посвящённой взаимоотношениям с Богом, и буднями – работой, профессией, семьёй – не приходит извне, а даётся изнутри этих последних, так как именно в них, то есть в обычной и ординарной жизни, находится это нечто святое, которое каждый должен раскрыть.

4. Значение духовного послания

Доктрина, которую Хосемария Эскривa изложил в кампусе Наваррского Университета, как он сам выразился, заключается «в самом духе Opus Dei» (116а). Поэтому она не была новой: он проповедывал её со 2-ого октября 1928 года, когда Господь заставил его «увидеть» Opus (11). Теперь он снова её излагает, для того, чтобы слушатели её поняли, как он говорит, «с новой ясностью». Впрочем, доктрина эта не только изначальная, но и постоянно преподававшаяся, как это подчёркивается в намёке на «повторяющееся стучание молотком», с которым он сравнивал свою настойчивость в проповедывании мысли, «что христианское призвание состоит в претворении повседневной прозы в одиннадцатисложный стих» (116b). Это, несомненно, так. Однако данное духовное послание, которое Бог внушил ему с неистребимой силой, Хосемария никогда не воспринимал как некий вид аэролита, который намертво инкрустируется на земле. Наоборот, оно было для него, как семечко, которое растёт, удобрённое милостью Божьей. Поэтому в течение всей своей жизни Основатель постоянно углублял это послание от 2 октября 1928 года. И оно углублялось путём, освидетельствованным жизнью Церкви и прежде всего жизнью святых. Хосемария Эскривa, в самом деле, вникал в это послание от второго октября через последующие проблески, проявляющиеся с некоторой частотой экстраординарного характера, которыми Бог осенял его постепенно и самым ординарным образом – посредством постоянного размышления о самом послании, осуществляемого в контексте его духовного и исторического опыта. События церковной жизни и жизни его Opus Dei и, вообще, человеческой истории так, как он их понимал, предоставляли ему необходимое основание для исполнения своей ответственности перед самим собой, а также перед сокровищем, которое Бог вложил в его руки.

Хосемария Эскривa читал свою проповедь под открытым небом в кампусeнашего Университета почти непосредственно после закрытия Второго Ватиканского Собора (Concilio Vaticano II). Конституция LumenGentium – всеобщий призыв христиан к святости, – была провозглашена с беспрецедентной торжественностью; в свою очередь Конституция GaudiumetSpes подчеркнула изначальную благость мира и достоинство человеческого труда под углом зрения взаимоотношений мира с Церковью. Обе эти темы соборных Конституций, которые уже были в центре послания от 2 октября 1928 года и которые в последовавшие после основания Opus Dei годы, если и были поняты, то очень немногими, явились непосредственным церковным контекстом нашей проповеди. То, что спровоцировало в тридцатые годы прошлого века – в то время не такие далёкие – подозрения, непонимание и даже обвинения в отступлении от доктрины и ереси, теперь стало соборной доктриной. По-моему, эта поддержка Второго Ватиканского Собора и атмосфера, навеянная КонституциейGaudiumetSpes, помогают понять язык и аргументационный стиль, с которыми в этом случае Основатель Opus Dei подходил к тематике, столько раз уже проповеданной. Эта поддержка помогала ему выражаться теологически резким, почти полемическим языком, который, подчёркивая антитезиc, придаёт ему чрезвычайную педагогическую силу, способствующую крепкому запечатлению доктрины в слушателях.

С другой стороны тот октябрь 1967 года уже находится очень близко от другого культурного события, которое известно как «май 68-ого» и в котором слилось множество утопий и разочарований. 1967-68 учебный год был незабываем. В повестке церковной жизни всё чаще и чаще проявляются, по словам Павла VI, толкования в светском духе Второго Ватиканского Собора, что спровоцировало страшный кризис, который начался сперва в среде религиозных Орденов и Конгрегаций, оттуда перекинулся на белое духовенство и затем на жизнь всего Народа Божия. Диагностировал этот результат очень, по моему понятию, метко, Луи Буе (Louis Bouer) (13) Это была эпоха, когда в церковных кругах всей Европы звучала англосаксонская теология секуляризации. Была эпоха, когда работа Джона Робинсона (John A.T.Robinson) «HonesttoGod» распространяла эту радикальную секуляризацию Христианства, которая ошеломляла значительные слои духовенства и в испанских семинариях готовила исход (14), и когда журнал Timeпосвящал свойCoverStore«теологии смерти Бога» (15). Одновременно это была эпоха марксистского господства в европейских университетах и диалога с марксизмом как единственного интеллектуального горизонта, достойного христиан...

Если я упоминаю эти исторические события, то только потому, что они являются контекстом услышанного нами в кампусe тем октябрьским утром, и без них культурный и теологический гумус того послания улетучивается. Великий Канслер Наваррского Университета, проповедуя в кампусe своего Университета, вопреки тому, что можно было ожидать, не «противопоставил» диалектически свою проповедь этим фальшивым теологиям секуляризации, а направил своё критическое слово, как я уже отмечал, против установлений противоположного характера, а именно: против «традиционной» деформации того, что является христианским, деформации клерикальной, выражающейся в фальшивом освящении и фальшивом милосердии. Именно с этой диалектической позиции Святым Хосемарией была провозглашена Евангельская Весть. Во время той памятной Ассамблеи Друзей Наваррского Университета он предложил не атаку на секуляризм, а глубоко христианскую точку зрения на понимание секулярности. Взгляд этот, преисполненный любви и верности по отношению к Церкви, коренным образом превосходил все установления фальшивой секуляризации, которые при этом не были названы, будучи проигнорированными.

5. Спустя тридцать пять лет

Прошло 35 лет с того дня. Контекстуальные особенности, которые я только что упомянул и которые в эти семь пятилетий подверглись таким глубоким изменениям под влиянием других аспектов, не сделали ничего иного, кроме того, чтобы разрушающим образом усилить мирское давление на христианские основы и ценности. Тяжёлые последствия в области культуры, семьи, социальной жизни и вообще в вопросе уважения к человеческой жизни, всем вам хорошо известны, так как вы испытали их в собственной жизни и в жизни самых дорогих вам людей. Поэтому кажется неминуемым следующий вопрос: как бы сегодня произнёс Святой Хосемария свою проповедь кампуса? Подпал бы под влияние «глобализационной» волны дехристианизации? Пересмотрел бы вследствие этого свою «стратегию», ища теперь не столько внедрения христиан в мир, сколько «священных пространств», в которых христиане могли бы пользоваться неким родом «права на убежище»? Смотрел бы на храм иными глазами, видя в нём защитный бастион, с которого можно было бы делать «налёты» на общий мир ради «спасения душ»?

Вы уже отдаёте себе отчёт в том, что, строго говоря, я проектирую некое условное будущее, которое могло бы стать реальным в случае постановки некоего определённого условия, и поэтому нечто, что в собственном смысле не имеет ответа. Каждый может составить свою местную композицию. Лично я скажу вам, что думаю по этому поводу. И думаю то, что Святой Хосемария не тронул бы ни одной запятой в тексте своей проповеди, которую неспроста привёл написанной с первой до последней страницы. Во всех трудах, посвящённых исследованию мысли Хосемарии Эскривa, которые, как я вам говорил, были написаны в связи с его Столетием и Канонизацией, эта проповедь рассматривается как пророческий текст, относящийся к миру третьего тысячелетия, к миру Ducinaltum.

Однако мы не должны забывать одного, что, как мне представляется, имеет максимальную важность в нашем анализе, а именно того, что проповедь кампуса предполагает христианский катехизис. Хочу сказать, что речь свою, исходя из принятых аудиторией радикальных концепций, идентифицирующих христианина, Хосемария нацеливал на основание секулярности (мирского характера) христианской жизни. Поэтому он не видит необходимости говорить о проповеди Крещения, которое является основой, идентифицируещей христианина в Церкви, и, следовательно, основой такой его жизни в миру, о которой он хочет дать нам представление. И это потому, что Крещение, благодати, таинства – все эти реальности, составляющие суть Церкви и христианства, представляют собой постоянно подчёркиваемую в проповеди причину всей его речи о жизни христианина в миру. Как мы уже видели, чтобы заставить осесть в кампусе эти реальности, Основатель Opus-a Dei пользуется рамками Евхаристии, в которых развивается проповедь. Евхаристия, которая, по его словам, представляет собой центр и корень всего церковного и христианского, является постоянной точкой отсчёта всех содержащихся в этом тексте размышлений.

Разрушение основ христианской жизни, к которому склоняется современная культура, приводит сегодня к появлению множества людей, объявляющих себя – по крайней мере при опросах – христианами, но не имеющих даже самых элементарных знаний в вопросах веры. Этот факт является основополагающим в час использования «проповеди кампуса». Без жизни Христа в душе «материальный» мир становится мутным и непроницаемым. Говоря позитивно и словами самого проповедника, «когда христианин с любовью исполняет самую нетрансцендентную из своих дневных работ, она переполняется трансцендентностью Божьей» (116b). Только Христос и благодатная жизнь помогают выполнять с любовью даже самую малость, превращая, таким образом, обычный мир в «богоявление». В конечном счёте, для того, чтобы понять христианскую секулярность (т.е. основы мирской жизни христианина), необходимо иметь веру в Иисуса Христа и жить в согласии с этой верой. Поэтому первым требованием веры для верующих мужчин и женщин, живущих в миру и соблюдающих основы христианской мирской жизни, является необходимость говорить о Боге в любой среде: говорить об Иисусе Христе, о его милосердии и Его таинствах. Это долг, который теперь, на пороге третьего тысячелетия, мы не можем отложить и тем более забыть.

Прочтённый и проанализированный сегодня текст проповеди кампуса показывает, в самом деле, необычайную злободневность изложенных в нём указаний. Именно давление, которому мирской прибой подвергает жизнь христианина, проявляет (также в своей максимальной напряжённости) настроение человека и духовную форму, которую Бог настоятельно хочет дать женщинам и мужчинам, о которых говорит Хосемария Эскривa. Проповедь кампуса опередила более, чем на десять лет, высказывание Иоанна Павла II: «Nonavetepaura» («Не бойтесь!»), которое должно быть осуществлена в новой евангелизации и к которой все мы призваны этим юным старцем, преемником Петра.

Заканчиваю с надеждой, что Святой Хосемария не найдёт слишком неадекватными выводы, которые я сделал из его незабываемых слов.

Перевод Наталии Тер-Григорян-Демьянюк
_________________________________

(1) Эту проповедь я рассмотрел более подробно в главе Vivir santamente la vida ordinaria книги AA.VV., Josemaría Escriva de Balaguer y la Universidad, Prólogo de Alvaro DEL PORTILLO, Eunsa, Pamplona 1993, pp. 225-258. На неё я часто ссылаюсь в этих примечаниях.
(2) HOMILÍA pronunciada por el Excmo. y Revmo. Sr. MONS. JOSEMARÍA ESCRIVA DE BALAGUER Gran Canciller de la Universidad de Navarra durante la Misa celebrada en el campus de la Universidad, con ocasión de la Asamblea General de la Asociación de Amigos 8 de octubre de 1967 PAMPLONA MCMLXVII, 16 pags. Esta impresa en E.M.E.S.A., Madrid. Замечательна типографическая красота этого издания. Есть другие точные издания, также осуществлённые Университетом, которые отличаются от первых выходных данных до последней страницы. Теперь это: GRAFINASA, Pamplona.
(3)"Palabra" nº 27 (1967) pp. 23-27 воспроизвела quatalis описательное название первоначального издания. "Nuestro Tiempo" 28 (1967) pp. 601-609 включило проповедь в свою декабрьскую книжку монографического характера, где она называется просто: "Homilía del Gran Canciller".
(4) "La Table Ronde", nª 239-240, noviembre-diciembre 1967, pp. 231-241.
(5) "Studi Cattolici", nº 80, noviembre 1967, pp. 35-40.
(6) Об этом смотри моё исследование, указанное в п. 1, стр.. 229-232.
(7) Текст проповеди представлен в качестве последней главы (nn. 113-123) книги ConversacionesconMons. Escriva deBalaguer, опубликованной в 1968 издательством Rialp и переведённой на многие языки. Это издание Conversaciones (Бесед) является самым популярным: цитаты, приведённые мною, относятся именно к этому изданию проповеди. В скобках указан соответствующий маргинальный номер и буква в случае, если этот номер включает несколько параграфов.
(8) Делая этот перечень, подчеркнём в текстах выражение, которое комментируем. Курсив поэтому не присутствует в оригинальном тексте.
(9) См. моё исследование, указанное в п.1, стр. 241-243.
(10) См. там же, стр. 244-249.
(11) Об этом см. J. L. ILLANES, Dos de octubre de 1928: alcance y significado de una fecha, en AA.VV., Mons. Escriva de Balaguer y el Opus Dei, Pamplona 1985, pp. 65ss.
(12) Один из подобных, особенно значительных случаев, имел место 7-ого августа 1931 года. См.об этом P. RODRÍGUEZ, Omnia traham ad meipsum. El sentido de Juan 12, 32 en la experiencia espiritual de Mons. Escriva de Balaguer, en "Romana", 7 (1991) pp. 331-352.
(13) См.. L. BOUYER, La descomposición del Catolicismo, Madrid 1974.
(14) Испанский перевод книги Робинзона относится к 1967-ому году.
(15) См.. Time, 8 de abril de 1966.

Этот текст взят отсюда.

ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ